Замысел произведения. Художественные особенности
На примере кантаты "Ich habe genung" можно в полной мере осознать то, какое отношение к смерти человека было в XVIII веке. Среди верующих она воспринималась как избавление от земной доли слез, как шанс соединиться со своим Творцом. Именно поэтому музыка первой арии наполнена скорее не трагизмом, а печалью и при этом - надеждой. Человек устал от бренности бытия, от тяжёлой ноши земной жизни. Он верит, что приобщение к Божественному Свету есть путь к спасению души. Музыка кантаты, вероятно, раскрывает эмоциональное состояние не только и не столько старца Симеона. Она выражает чувства любого верующего, стремящегося к Богу (в своём творчестве Бах придерживался принципа нонперсонификации; композитора волновало не частное, а общее).
Кантата BWV 82 включает в себя пять частей (три арии и два речитатива).
Первая часть начинается с выразительной темы гобоя, которая ещё до вступления баса позволяет слушателю ощутить эмоциональное состояние верующего, уставшего от земной жизни. В этой арии особое внимание на себя обращают интонационные особенности партий солирующего инструмента и голоса. Ключевая интонация - восходящий скачок на малую сексту. Это риторическая фигура exclamatio (восклицание). Идея использования риторической фигуры, вероятно, заключается в стремлении композитора к музыкальной передаче мольбы человека, его обращения к Богу со словами «С меня довольно». Любопытно, что каждый новый отдел формы начинается именно с этой интонации.
Схожую мотивику можно увидеть в других сочинениях композитора. Вспомним арию альта Erbarme dich («Смилуйся») в «Страстях по Матфею», которая начинается фактически с той же интонации (только в тональности h-moll), и арию Wenn kömmst du, mein Heil? (Когда явишься Ты, спасение Моё?) из кантаты Wachet auf, ruft uns die Stimme (Восстаните, зовёт нас голос!), BWV 140 (здесь совпадает даже тональность). Это интонационное сходство, вероятно, связано с тем, что композитор стремится к музыкальному отображению одного явления – обращения верующего к Спасителю.
Зарубежные музыковеды высказывали свои взгляды на образность первого номера кантаты. Клаус Хофманн отмечает «чувство безмятежного довольства жизнью» в «элегических тонах» как выражение арии. Джулиан Минчем пишет, что в арии запечатлён «тот момент, когда тело и душа приходят в покой, покоряются и пребывают в полной гармонии». Высказывания о покое абсолютно справедливы с точки зрения формы целого, ясной и уравновешенной конструкции арии, с позиций традиционного принципа обхода тональностей. Однако некоторые тематические элементы в партиях гобоя и баса не вполне соответствуют характеристикам «спокойствие» и «умиротворение»: ходы на ум.5 и 7 вниз, движение по звукам ум.35, нисходящие малые секунды (suspiratio; ярчайший пример этой риторической фигуры – мелодия гобоя в контрапункте с темой в партии баса). Всё это придаёт музыке слегка взволнованный характер, некоторую устремлённость. При этом все перечисленные выше типы интонаций помогают композитору создать не столько трагический, сколько возвышенный, надличностный образ.
Второй номер кантаты начинается с тех же слов, что и предшествующая ария. В этом скромном по размеру речитативе ярко выделяется краткий раздел «Ариозо», в котором подчеркиваются слова "Laßt uns mit diesem Manne ziehn!" («Пойдем с этим человеком!»). Следование за Иисусом очень точно изображено в музыке: continuo, который до этого выдерживал длинные звуки, создавая гармонический остов, теперь как бы следует за голосом восьмыми.
Если говорить об интонационной составляющей речитатива, то на первый план выходят декламационные интонации (ходы на ч4 и ч5). Возможно, это выражение светлого ожидания воссоединения с Господом.
Ария, начинающаяся со слов «Schlummert ein, ihr matten Augen» («Сомкнитесь, усталые очи»), - центральный номер в структуре кантаты. Альберт Швейцер назвал её «колыбельной для вечного сна». Смерть здесь уподобляется сладкому сну. Верующий, прозябающий в убожестве, стремится узреть незыблемый покой жизни с Создателем. Имеет смысл обратить внимание на структуру номера: это aria da capo, обрамленная ритурнелем струнных с повторением первой части в центре среднего раздела. Многократные повторения как бы останавливают время, позволяя слушателю прочувствовать благостность сновидения. Обратим внимание на ритмику. Она не статична, но и не устремлена вперёд. Об этом пишет Минчем: «Частые паузы, когда все временно останавливается, наводят на мысль о том мирном завершении жизни, когда нет активности, а беспорядок ушел в прошлое".
Четвёртый номер кантаты - короткий речитатив, начинающийся со слов «Mein Gott! Wenn kömmt das schöne: Nun!» («Мой Господи! Когда же изречётся чаемое: нынче?»). Верующий обращается к Богу: когда он с миром отойдёт и с Ним на лоне Его пребудет? Особое внимание на себя обращает подчёркивание композитором слова «Nun» при помощи хорошо знакомой нам интонации восходящей малой сексты (олицетворение мольбы верующего), а также на заключительную часть речитатива: нисходящая линия continuo, вероятно, олицетворяет завершение земной жизни: «Свершилось расставанье; мир, прощай!»
Заключительная ария - это радостное ожидание смерти как освобождения от оков земной жизни. «Ich freue mich auf meinen Tod» («Я смерти радуюсь моей»). «Радостное стремление к будущему» выражается «подвижными колоратурами, которые характеризуют все движение арии».
Нельзя не отметить, что финальный номер кантаты согласуется с первым по нескольким параметрам:
1. Наличие облигатного инструмента – гобоя.
2. Единая тональность – c-moll.
3. Трёхдольный метр.
Таким образом, можно говорить о зеркальной симметрии в конструкции кантаты, крайние точки которой образуют своего рода арку. Но здесь есть важная оговорка – арка носит скорее внешний характер, т.к. смысловое наполнение арий принципиально разное (1-й номер – усталость верующего от оков жизни, мольба о спасении, а финальная ария – радостное стремление верующего к смерти как к спасению, которое вот-вот совершится).
Финальная ария – наиболее подвижный номер кантаты, в котором ярчайшим образом ощущается стремление верующего к Создателю. Сначала в тексте говорится о «радости ожидания смерти и желании, чтобы она случилась в скором времени», а затем, в средней части, об «убеждении в том, что смерть освободит нас от страданий мира, к которому мы были прикованы».
Альфред Дюрр отмечает, что в кантате выпущен заключительный хорал, являющийся традиционным элементом жанра. Его отсутствие в рассматриваемой кантате может быть связано с тем, что «тишина и достоинство смерти» были прекрасно переданы в первых двух ариях и у композитора не было явной необходимости вводить в конце рефлексивный хорал. Вместо ещё одного этапа осмысления проблемы И.С. Бах даёт решение финала в динамичном ключе. Музыка заключительной арии устремлена к Создателю не только с позиции преподнесения мысли, идеи, но и с точки зрения движения как такового.
Именно это динамичное послание композитора к слушателю завершает кантату, сочинение, представляющее большой интерес для рассмотрения и изучения, поиска новых смыслов и новых взглядов на проблему взаимоотношения человека с Богом и её музыкального воплощения.
Семён Суханов